Первое, что говорят подростки, что вообще-то я не ожидал, что может быть реальный срок, что какое-то время и достаточно долго прокатывало, но когда уже дошло что суд и приговор, что едет в тюрьму, стало очень страшно. Подросткам обычно стыдно говорить, что страшно, а тут реально они об этом говорят. То есть понял, что не шутки, что никто не отмажет, что не придёт директор или воспитатель, или ПДН-щица не скажет, ладно, мы тебя припугнули.
Екатерина Молчанова, директор БФ “Алиса” про интервью с подростками, побывавшими в местах лишения свободы
-Что эмоционально дальше с ним происходит?
-С ребенком? Конечно, неприятие. За что, почему, все такие, а я не такой, потом страх, потом непонимание того, что с ним будет там, потому что байки рассказывают всякие, если ребенок содержится в СИЗО, а СИЗО у нас нет для подростков отдельного, в СИЗО они содержатся совместно со взрослыми, и ребёнок приходит в учреждение, в колонию, уже напичканный, «воровской жизнью». Он приезжает в колонию уже испуганный, зашуганный, мне рассказывал начальник колонии, вот его привезли, он маленький такой, симпатичный, и сейчас прям чуть-чуть, и у него просто слезы польются, и он сидит, держится изо всех сил, и в какой-то момент он просто начинает плакать. Это мальчишке 16 лет, плакать уже якобы стыдно.
-Я правильно понимаю, что СИЗО — это, получается, самый травматичный опыт, потому что, ну, подростковая колония, это всё-таки подростковая колония?
-Да, это самый тяжёлый момент. Именно содержание в СИЗО.
Наталья Костина, создатель проектов психологической помощи и профориентации для подростков в колониях «На волю пошагово» и «Своими маршрутами» о содержании подростков в СИЗО
