каждый взрослый знает, что такое кризис — ощущение, что ты оступился, что мир смотрит на тебя иначе
каждый взрослый знает, что такое кризис — ощущение, что ты оступился, что мир смотрит на тебя иначе
А теперь представьте, что вы подросток, и после ошибки у вас нет второго шанса — только колония, страх и тишина.
Слава богу, что есть героические НКО, которые ищут и находят способы вернуть подросткам из колоний голос, шанс и опыт, способные стать альтернативой рецидиву. Один из таких путей — через искусство.
Сайт посвящен арт практикам, которые применяют НКО в работе с подростками в конфликте с законом.
Это уникальный авторский коллективный проект, впервые систематизирующий арт практики в таком применении на территории России.
Это уникальный авторский коллективный проект, впервые систематизирующий арт практики в таком применении на территории России.
-
Кто такие подростки в конфликте с законом?
Это несовершеннолетние от 14 до 18 лет, которые вступили в контакт с правоохранительными органами в связи с подозрением, обвинением или осуждением за совершение преступления. К ним же относятся дети, направленные в специальные учреждения ювенальной юстиции, такие как воспитательные колонии, спецшколы и другие учреждения закрытого типа. -
Что такое арт практики?
Это разные виды художественной деятельности, направленные на развитие творческого мышления, поиск новых форм самовыражения, отработку социальных навыков. Весь спектр от рисования до театра, включая гончарку, фото, граффити и т.п.
Зачем арт-практики для подростков в конфликте с законом? Об этом наш сайт.
-
Мы собрали российский и зарубежный опыт некоммерческих организаций, построили Customer journey map (CJM) - карту пути клиента, т. е. «карту пути подростка», как модель поведения и его возможного изменения.
-
Провели 15 стандартизированных и 10 глубинных интервью с НКО, представителями ФСИН и даже бывшими заключенными подростками, привлекли экспертов для анализа собранного опыта и собрали оценку его эффективности.
Вдохновителем исследования стал Роман Александров — театральный педагог, режиссер, арт-терапевт, который уже несколько лет проводит художественные интервенции в подростковых колониях.
Мы хотим, чтобы у таких профессионалов с горячим сердцем была доказательная база и убедительные аргументы для коммуникации с государственными органами, партнерами, СМИ, чтобы в конечном итоге у подростков в колониях появлялся реальный шанс найти себя и свой законный путь в жизни.
О проблеме
CJM или Путь подростка
Мы создали карту пути подростка — Customer Journey Map (CJM), чтобы понять, с какими барьерами сталкиваются несовершеннолетние в конфликте с законом.
На основе интервью с педагогами, экспертами, психологами и самими подростками мы отразили их эмоции, потребности, трудности и точки возможного вмешательства. CJM помогает увидеть систему глазами подростка и понять, где и как можно повлиять на его путь к ресоциализации.
На основе интервью с педагогами, экспертами, психологами и самими подростками мы отразили их эмоции, потребности, трудности и точки возможного вмешательства. CJM помогает увидеть систему глазами подростка и понять, где и как можно повлиять на его путь к ресоциализации.
Одним из наиболее ранних и массовых триггеров рискованного поведения является неудовлетворённость базовыми потребностями — как материальными, так и эмоциональными. «Иногда это крик о помощи», — отмечает Роман Александров, подчеркивая, что за действиями подростков часто стоит не девиация, а внутренняя боль, пренебрежение или насилие. Наталья Костина подтверждает, что нередко причиной становится попытка быстрого заработка и компенсации социальной нехватки: «Хочет то, что имеют сверстники».
На этом этапе формируются следующие Pain Points:
На этом этапе формируются следующие Pain Points:
- отсутствие родительского внимания;
- деструктивная модель поведения в семье;
- ощущение социальной несправедливости;
- недоверие взрослым и системе.
Ключевой проблемной точкой CJM стала этап изоляции и перевода в систему ФСИН, особенно в СИЗО. Подростки попадают в среду, наполненную страхом, насилием, и взрослой тюремной субкультурой.
«Он приехал испуганный, зашуганный, и в какой-то момент просто начал плакать», — делится историей Наталья Костина. Зачастую это первый момент, когда подросток осознаёт серьёзность происходящего, но уже не может изменить траекторию.
На этом этапе фиксируются:
«Он приехал испуганный, зашуганный, и в какой-то момент просто начал плакать», — делится историей Наталья Костина. Зачастую это первый момент, когда подросток осознаёт серьёзность происходящего, но уже не может изменить траекторию.
На этом этапе фиксируются:
- острая тревога, стыд и страх за будущее;
- социальная стигматизация;
- нехватка правовой помощи и поддержки;
- усвоение криминальной идентичности.
После выхода подросток сталкивается с отсутствием понятных ориентиров. «Страх освобождения — самый большой страх», — подчёркивает Костина. Нет социальной опоры, навыков, мотивации к изменениям. Возникает риск рецидива, особенно при возвращении в ту же среду.
Ключевые Pain Points:
Ключевые Pain Points:
- отсутствие перспектив (образования, занятости);
- отсутствие позитивной модели будущего;
- негативное влияние исходной среды;
- ощущение ненужности и непонимания со стороны семьи.
CJM показала, что арт-практики и наставничество наиболее эффективно воздействуют на эмоциональные и поведенческие узлы на этапе адаптации и выхода из деструктивных сценариев.
Как отмечает Зинаида Григорова, арт-интервенции позволяют подросткам «реализовать потребность в самовыражении, прочувствовать, что во мне есть хорошего, на что я могу опираться». Это запускает процесс восстановления ценности себя, формирования новых целей и внутренних опор.
Подростки через искусство начинают верить, что «хорошим тоже можно нравиться», как говорит Вера Владимировна из Архангельской В К. Они проживают позитивный опыт успеха, сотрудничества и признания: «Он, говорит, он и представить не мог, что будет вот так девчонкам улыбаться со сцены, и они потом подходят, берут автографы, хотят познакомиться».
Как отмечает Зинаида Григорова, арт-интервенции позволяют подросткам «реализовать потребность в самовыражении, прочувствовать, что во мне есть хорошего, на что я могу опираться». Это запускает процесс восстановления ценности себя, формирования новых целей и внутренних опор.
Подростки через искусство начинают верить, что «хорошим тоже можно нравиться», как говорит Вера Владимировна из Архангельской В К. Они проживают позитивный опыт успеха, сотрудничества и признания: «Он, говорит, он и представить не мог, что будет вот так девчонкам улыбаться со сцены, и они потом подходят, берут автографы, хотят познакомиться».
(нажмите для увеличения)
АРТ-ПРАКТИКИ
ПОЧЕМУ ЭТО РАБОТАЕТ?
Подростки в колониях часто живут с накопленными травмами, тревогой, злостью. Арт-практики помогают «пережить» тяжёлые эмоции, не разрушаясь.
«То, на что я могу опираться, то что во мне есть хорошего, о том, что в них есть плохого, они слышат постоянно, от всех, а вот что есть хорошего, они не все познакомились с этим. И задача не просто сказать это, а чтобы они действительно это прочувствовали...»
— Зинаида Григорова, Центр Святителя Василия Великого
*Malchiodi C.A. Art Therapy and Health Care. – New York: The Guilford Press, 2013. – 416 с.
**Bruscia K.E. Defining Music Therapy. – 3rd ed. – Barcelona Publishers, 2014. – 434 с.
«То, на что я могу опираться, то что во мне есть хорошего, о том, что в них есть плохого, они слышат постоянно, от всех, а вот что есть хорошего, они не все познакомились с этим. И задача не просто сказать это, а чтобы они действительно это прочувствовали...»
— Зинаида Григорова, Центр Святителя Василия Великого
*Malchiodi C.A. Art Therapy and Health Care. – New York: The Guilford Press, 2013. – 416 с.
**Bruscia K.E. Defining Music Therapy. – 3rd ed. – Barcelona Publishers, 2014. – 434 с.
Публичные спектакли, выставки, арт-объекты становятся для подростков точкой внутреннего роста и гордости за себя.
«Облегчение. Удовлетворение. Гордость. Гордость за себя в первую очередь, гордость за нас, что мы это сделали, вместе. Вместе важно, потому что мне кажется, что один человек сам по себе — это букашечка. А вот мы, если мы, то мы букашечки, которые много чего могут сделать»
— Воспитанник Центра Святителя Василия Великого
*Koestler Arts. Evidence & Evaluation. – London, 2025.
**Moreno J.L. Psychodrama: The Sociometry of Group Psychotherapy. – Beacon House, 2008. – 420 с.
«Облегчение. Удовлетворение. Гордость. Гордость за себя в первую очередь, гордость за нас, что мы это сделали, вместе. Вместе важно, потому что мне кажется, что один человек сам по себе — это букашечка. А вот мы, если мы, то мы букашечки, которые много чего могут сделать»
— Воспитанник Центра Святителя Василия Великого
*Koestler Arts. Evidence & Evaluation. – London, 2025.
**Moreno J.L. Psychodrama: The Sociometry of Group Psychotherapy. – Beacon House, 2008. – 420 с.
Во многих практиках подростки выступают не как "подопечные", а как соавторы сценариев, произведений, решений. Это формирует ощущение ценности и способности влиять.
«Важно не просто что-то дать, а чтобы он сам сделал. Это и есть возвращение к себе»
— из методики Проекта «С другой стороны»
Список литературы:
*Landy R.J. Drama Therapy: Concepts, Theories, and Practices. – Springfield: Charles C Thomas Publisher, 1993. – 304 с.
*Koestler Arts. Annual Reports. – 2019–2023.
«Важно не просто что-то дать, а чтобы он сам сделал. Это и есть возвращение к себе»
— из методики Проекта «С другой стороны»
Список литературы:
*Landy R.J. Drama Therapy: Concepts, Theories, and Practices. – Springfield: Charles C Thomas Publisher, 1993. – 304 с.
*Koestler Arts. Annual Reports. – 2019–2023.
Арт-практики учат решать конфликты, говорить о себе, выражать эмоции иначе, чем через агрессию.
«Они все такие зажатые и негативные, и потом уже через какое-то время уже могут и двигаться, и танцевать. Агрессия, мне кажется, тоже снижается, потому что, возможно, эмоционально там отреагируются какие-то штуки»
— Зинаида Григорова
Список литературы:
*Bruscia K.E. Defining Music Therapy. – 3rd ed. – Barcelona Publishers, 2014. – 434 с.
*Rappaport L. Art Therapy and Social Action: A Transpersonal Framework. // Art Therapy. – 2005. – Vol. 22(1). – P. 22–29.
«Они все такие зажатые и негативные, и потом уже через какое-то время уже могут и двигаться, и танцевать. Агрессия, мне кажется, тоже снижается, потому что, возможно, эмоционально там отреагируются какие-то штуки»
— Зинаида Григорова
Список литературы:
*Bruscia K.E. Defining Music Therapy. – 3rd ed. – Barcelona Publishers, 2014. – 434 с.
*Rappaport L. Art Therapy and Social Action: A Transpersonal Framework. // Art Therapy. – 2005. – Vol. 22(1). – P. 22–29.
Один из главных барьеров подростков — убеждение, что общество их не примет. Искусство помогает разрушить это убеждение.
«Он говорит, он и представить не мог, что будет вот так девчонкам улыбаться со сцены, и они потом подходят, берут автографы, хотят познакомиться. Надо вот дать им это понять, что вот так можно... что хорошим тоже можно нравиться»
— Вера Владимировна, Архангельская воспитательная колония
*Самиулина Я.В. Арт-терапия в пенитенциарной практике как средство реабилитации и коррекции ценностных ориентаций осужденных // Психопедагогика в правоохранительных органах. – 2019. – № 3 (62). – С. 58–60.
«Он говорит, он и представить не мог, что будет вот так девчонкам улыбаться со сцены, и они потом подходят, берут автографы, хотят познакомиться. Надо вот дать им это понять, что вот так можно... что хорошим тоже можно нравиться»
— Вера Владимировна, Архангельская воспитательная колония
*Самиулина Я.В. Арт-терапия в пенитенциарной практике как средство реабилитации и коррекции ценностных ориентаций осужденных // Психопедагогика в правоохранительных органах. – 2019. – № 3 (62). – С. 58–60.
Участие в арт-практиках даёт подросткам законный способ получить впечатления и интерес к жизни — без насилия, риска и субкультуры.
«У них не было, вероятно, такого опыта. Никто им об этом не рассказывал, не давал попробовать... Это получение новых опытов, новых моделей — при этом социально одобряемых»
— Зинаида Григорова
*Koestler Arts. Evidence & Evaluation. – London, 2025.
**Moreno J.L. Psychodrama: The Sociometry of Group Psychotherapy. – Beacon House, 2008. – 420 с.
«У них не было, вероятно, такого опыта. Никто им об этом не рассказывал, не давал попробовать... Это получение новых опытов, новых моделей — при этом социально одобряемых»
— Зинаида Григорова
*Koestler Arts. Evidence & Evaluation. – London, 2025.
**Moreno J.L. Psychodrama: The Sociometry of Group Psychotherapy. – Beacon House, 2008. – 420 с.
Исследования показывают: участие в арт-программах снижает уровень рецидива, агрессии и тревожности, повышает самооценку и адаптацию.
*Bruscia K.E. Defining Music Therapy. – 3rd ed. – Barcelona Publishers, 2014. – 434 с.
**Manchester Metropolitan University, Policy Evaluation and Research Unit (PERU). Art scheme can help prisoners to develop and feel positive about their futures. – 2020.
***Koestler Arts. Annual Reports. – 2019–2023.
****Бабурин С.В. Использование методов арт-терапии в работе пенитенциарного психолога // Психопедагогика в правоохранительных органах. – 2015. – № 3 (62). – С. 58–60.
*Bruscia K.E. Defining Music Therapy. – 3rd ed. – Barcelona Publishers, 2014. – 434 с.
**Manchester Metropolitan University, Policy Evaluation and Research Unit (PERU). Art scheme can help prisoners to develop and feel positive about their futures. – 2020.
***Koestler Arts. Annual Reports. – 2019–2023.
****Бабурин С.В. Использование методов арт-терапии в работе пенитенциарного психолога // Психопедагогика в правоохранительных органах. – 2015. – № 3 (62). – С. 58–60.
ЧТО ДАЛЬШЕ?
НАША КОМАНДА
- Анастасия БайкинаГенеральный директор БФ «Важные люди»Человек бизнеса с опытом работы за рубежом, свободным владением английским языком и практикой выстраивания системной долгосрочной помощи детям со СМА и нарушениями в двигательном развитии. В задачу Анастасии входил анализ зарубежного опыта арт методов в работе с девиантными подростками в пенитенциарных учреждениях, а также интервьюирование релевантных российских проектов.
- Юлия КузнецоваДиректор Кризисного центра для женщин г. Барнаул Алтайский крайМноголетний опыт работы с женщинами в заключении и доступ к официальным лицам государственной системы позволили Юлии провести экспертные интервью, и экстраполировать свой опыт на смежную подростковую сферу.
- Евгения ЛитвиненкоИсполнительный директор БФ «Жить вместе»Юридическое образование позволило проанализировать правовой контекст темы, а применяемый в фонде метод «работы со случаем» в профессии социального координатора помогли сформировать исследовательскую рамку анкетирования.
- Екатерина МолчановаДиректор БФ «Алиса»Опыт системного решения проблемы социального сиротства и наработанные связи позволили команде проекта войти в проблематику причин девиантного поведения, а также привлечь к исследованию экспертов для оценки эффективности выявленных арт практик.
- Анастасия ФатоваОперационный директор Tooba RussiaУправление крупнейшим инновационным агрегатором для сбора пожертвований позволило выйти на коммуникацию с основными интервьюерами, выстроить профессиональное управление проектом, предложить траекторию для последующей практической применимости результатов исследования.
- Светлана ШифринаДиректор БФ «Искусство быть рядом»Мама подростка с РАС и директор фонда, в программах которого участвуют более 150 детей и подростков - этот опыт нашел свое точное применение в типологии и анализе арт практик и проведении детальных интервью с держателями практик.
Проект реализован в рамках курсового проекта рабочей группы учащихся Московской школы профессиональной филантропии, курс 7.0
КОНТАКТЫ ДЛЯ ОБРАТНОЙ СВЯЗИ
Хотите поддержать наш проект или присоединиться к команде? Оставьте свои контакты — мы обязательно свяжемся с вами и будем очень рады пообщаться!
Роман Александров
театральный педагог, режиссер, арт-терапевт
